«Рыба — это святое»‎

Ещё чуть-чуть и меня сдует.

— Ну кто хочет лепить? Давайте!

Справа от меня Даня и Яша недоверчиво смотрят на ведро с прикормом, Маша бегает с гимназическим «Никоном» туда-сюда, а я пытаюсь сориентироваться на незнакомой местности.

Опять ветрюган. В пуховике не так жарко, как казалось сначала.

Спустя минуту Даня и Яша уже вовсю лепят шарики из прикорма.

— Ань, иди! — это Игорь Павлович пытается привлечь меня к активной деятельности.

— Но я пишу...

— Иди, иди. — он с энтузиазмом толкает меня к ведру, — ты сначала сделаешь, а потом напишешь об этом.

Звучит слишком интересно, поэтому долго уговаривать не приходится, и я уже леплю из мягкой, влажной и рассыпчатой субстанции шарики. 

Вспоминаю, как две минуты назад Тихомиров поморщился, когда только взял в руки эту непонятную смесь, и спрашиваю у Яши:

— А из чего они сделаны?

— Из печенек, сухарей, хлеба, злаковых. И всякой химической ерунды.

— Осторожно, отходите!

Поплавок со свистом пролетает над Яшиной головой и плюхается в пруд.

— Теперь кидаешь. — просвещает Анатолий, наш гид в мире рыбалки. Первый шарик из прикормки уже разваливается в воде.

— Так их надо кидать?

— Поляну рыбам накрыть, — хохочет, — конечно!

Моросит. На воде расходятся мелкие круги. Волны качают поплавок, и я начинаю нервничать: ну вдруг клюёт?!

— Не мо-о-жет бы-ыть! Не может быть! — орёт кто-то за спиной.

Маша оживленно оглядывается. Секунда — и рядом с Алёной щёлкает затвор фотика. Первая рыба! Небольшая уклейка, кажется. 

Через 10 минут Кобычева ловит вторую, и тут появляются журналисты. 

Из-под земли они, что ли, выросли? Женщина задаёт Маше Савиной нелепые вопросы про её интересы.

— Вы же девушка, так что привело вас на рыбалку?

Закатываю глаза и иду к Солохе смотреть фотки. Мы настраиваем баланс света, и теперь я снова пристально слежу за поплавками. А тележурналисты исчезают так же быстро, как и появились.

Со стороны тут же устало раздаётся:

 — Бабка-Ёжка пришла.  

Героиня русских сказок уже прошла все команды и направляется к нам, в руках у неё микрофон, а рядом оператор. Маша Солоха тут же подбегает ко мне с огромными глазами:

— Мужику за это платят?!

Спустя пару минут наблюдений я всё-таки делаю вывод, что Баба-Яга — действительно просто переодетый мужик, который отменно шутит. Он свистит и немного пугает наших детей — видно по лицам — но они всё равно разговаривают с ним.

— О! О! О! Есть! Окунёк.

Солоха бешено наводит фокус:

— Маша, держи рыбу и улыбайся! Это твоя первая рыба, — щёлк! — Ой, она даже что-то говорит...

Игорь Павлович увлечённо рассказывает мне что-то про награды.

— Обычно золото дают за карпа, но у рыбы же тоже настроение есть. Бывает, что карпа нет, бывает — окуня...

— О! Уклейка!

Ветер шатает пятиметровые ели, сносит коробочки с червями, треплет волосы. Даня раз двадцать за одну минуту откидывает с лица чёлку, пока насаживает червя на крючок. Теперь Яшина леска начинает дёргаться. Рыба!

Через 10 минут тучи расходятся.

— Замёрзла? — спрашивает рыжий мужчина у Маши Савиной.

— Руки — чуть-чуть.

Удочка одиноко лежит на земле, и я замечаю, как у Солохи чуть ли не в прямом смысле загораются глаза.

— А можно я порыбачу? — вызывается новоиспечённый фотокорреспондент.

Ей никто не отказывает.

Я сажусь рядом и тихонько рисую. Проходит 15 минут, 30... Рыбы нет. Я бросаю прикорм, но клюёт только у Алёны. Рыжий мужчина обеспокоенно смотрит на Машу.

— Тебе не холодно?

— Нет.

Спортивные штаны, чёрный свитер и короткий плащ — оделась она, конечно, «по погоде». Руки краснющие и, наверняка ведь, ледяные. Хочется сказать: «ты серьёзно?» — но я только с упрёком говорю: 

— Маш.

— Да что-о?! Мне не холодно!

Она обещает, что не уйдёт, пока не поймает хоть одну рыбину. Мы обсуждаем театралку, выпускников, события двухлетней давности. Так проходит час, пока не начинается ливень. Мы бежим в беседку и быстро делаем фото. Потом будет еда, концерт, подарки...

«Рыба — это святое» — вспоминаю я Машины слова за обедом.

У неё, кстати, так и не клюнула.

Анна Тернавская, 11 класс

P.S. Заметка о событии тут.