Ещё чуть-чуть и меня сдует.
— Ну кто хочет лепить? Давайте!
Справа от меня Даня и Яша недоверчиво смотрят на ведро с прикормом, Маша бегает с гимназическим «Никоном» туда-сюда, а я пытаюсь сориентироваться на незнакомой местности.
Опять ветрюган. В пуховике не так жарко, как казалось сначала.
Спустя минуту Даня и Яша уже вовсю лепят шарики из прикорма.
— Ань, иди! — это Игорь Павлович пытается привлечь меня к активной деятельности.
— Но я пишу...
— Иди, иди. — он с энтузиазмом толкает меня к ведру, — ты сначала сделаешь, а потом напишешь об этом.
Звучит слишком интересно, поэтому долго уговаривать не приходится, и я уже леплю из мягкой, влажной и рассыпчатой субстанции шарики.
Вспоминаю, как две минуты назад Тихомиров поморщился, когда только взял в руки эту непонятную смесь, и спрашиваю у Яши:
— А из чего они сделаны?
— Из печенек, сухарей, хлеба, злаковых. И всякой химической ерунды.
— Осторожно, отходите!
Поплавок со свистом пролетает над Яшиной головой и плюхается в пруд.
— Теперь кидаешь. — просвещает Анатолий, наш гид в мире рыбалки. Первый шарик из прикормки уже разваливается в воде.
— Так их надо кидать?
— Поляну рыбам накрыть, — хохочет, — конечно!
Моросит. На воде расходятся мелкие круги. Волны качают поплавок, и я начинаю нервничать: ну вдруг клюёт?!
— Не мо-о-жет бы-ыть! Не может быть! — орёт кто-то за спиной.
Маша оживленно оглядывается. Секунда — и рядом с Алёной щёлкает затвор фотика. Первая рыба! Небольшая уклейка, кажется.
Через 10 минут Кобычева ловит вторую, и тут появляются журналисты.
Из-под земли они, что ли, выросли? Женщина задаёт Маше Савиной нелепые вопросы про её интересы.
— Вы же девушка, так что привело вас на рыбалку?
Закатываю глаза и иду к Солохе смотреть фотки. Мы настраиваем баланс света, и теперь я снова пристально слежу за поплавками. А тележурналисты исчезают так же быстро, как и появились.
Со стороны тут же устало раздаётся:
— Бабка-Ёжка пришла.
Героиня русских сказок уже прошла все команды и направляется к нам, в руках у неё микрофон, а рядом оператор. Маша Солоха тут же подбегает ко мне с огромными глазами:
— Мужику за это платят?!
Спустя пару минут наблюдений я всё-таки делаю вывод, что Баба-Яга — действительно просто переодетый мужик, который отменно шутит. Он свистит и немного пугает наших детей — видно по лицам — но они всё равно разговаривают с ним.
— О! О! О! Есть! Окунёк.
Солоха бешено наводит фокус:
— Маша, держи рыбу и улыбайся! Это твоя первая рыба, — щёлк! — Ой, она даже что-то говорит...
Игорь Павлович увлечённо рассказывает мне что-то про награды.
— Обычно золото дают за карпа, но у рыбы же тоже настроение есть. Бывает, что карпа нет, бывает — окуня...
— О! Уклейка!
Ветер шатает пятиметровые ели, сносит коробочки с червями, треплет волосы. Даня раз двадцать за одну минуту откидывает с лица чёлку, пока насаживает червя на крючок. Теперь Яшина леска начинает дёргаться. Рыба!
Через 10 минут тучи расходятся.
— Замёрзла? — спрашивает рыжий мужчина у Маши Савиной.
— Руки — чуть-чуть.
Удочка одиноко лежит на земле, и я замечаю, как у Солохи чуть ли не в прямом смысле загораются глаза.
— А можно я порыбачу? — вызывается новоиспечённый фотокорреспондент.
Ей никто не отказывает.
Я сажусь рядом и тихонько рисую. Проходит 15 минут, 30... Рыбы нет. Я бросаю прикорм, но клюёт только у Алёны. Рыжий мужчина обеспокоенно смотрит на Машу.
— Тебе не холодно?
— Нет.
Спортивные штаны, чёрный свитер и короткий плащ — оделась она, конечно, «по погоде». Руки краснющие и, наверняка ведь, ледяные. Хочется сказать: «ты серьёзно?» — но я только с упрёком говорю:
— Маш.
— Да что-о?! Мне не холодно!
Она обещает, что не уйдёт, пока не поймает хоть одну рыбину. Мы обсуждаем театралку, выпускников, события двухлетней давности. Так проходит час, пока не начинается ливень. Мы бежим в беседку и быстро делаем фото. Потом будет еда, концерт, подарки...
«Рыба — это святое» — вспоминаю я Машины слова за обедом.
У неё, кстати, так и не клюнула.
Анна Тернавская, 11 класс
P.S. Заметка о событии тут.
